Торговля кожей - Страница 40

Когда он добрался до четвертой раны, я хотела запротестовать, но Мемфис опередил меня.

-Какова конечная цель того, что вы делаете, маршал Джеффрис? – его тон явно говорил о том, что он сомневался в наличии таковой цели.

-Каждая рана, которую я осмотрел, была сделана разными клинками. Две из низ были сделаны чем-то, у чего было кривое лезвие. Первая была нанесена более распространенным ножом.

Мемфис и я, оба уставились на Олафа, будто он говорил на другом языке. Я думаю, ни один из нас не ожидал ничего полезного от лапанья трупа. Проклятье.

-Это действительно так, - подтвердил Мемфис. Доктор смерил взглядом большого парня и, наконец, покачал головой, – Вы смогли сказать это только по ощупыванию ран пальцами?

-Да, - ответил Олаф.

-Я бы сказал, что определить это, полагаясь на то, что вы только что сделали, невозможно, но вы правы. Возможно, вы сможете помочь поймать нам этого… ублюдка, – я задалась вопросом, что он хотел сказать до того, как выбрал слово «ублюдок», или же он просто был одним из тех, кто нечасто сквернословит и нуждается в практике? Я была с радостью помогла ему попрактиковаться.

-Я распознаю клинки, - сказал Олаф своим обычным пустым голосом, хотя если у вас столь низкий голос, «пустота» приобретает немного рычащий оттенок.

-Хотите увидеть все целиком? – спросил Мемфис.

-Все целиком? – переспросил Олаф.

-Он имеет в виду, нужно ли нам осмотреть оставшуюся часть тела? – пояснила я.

Олаф только кивнул, не удостоив нас словами, с безразличным видом.

Я не была уверена, что хочу смотреть на раны ниже талии, но отказаться я не могла. Что, если я спасую и не стану смотреть, а там окажется жизненно важная улика? Какая-то метафизическая фишка, которую Олаф просто не увидит и доктор тоже, а я смогла бы рассказать, что это? Олаф был знаком с работой ножа куда более тесно, чем, надеюсь, когда-либо придётся мне. Но метафизику я знала лучше. В некотором смысле, из Эдуарда, который ощущал метафизику вполне прилично для человека, у которого к ней вообще нет способностей, и Бернардо, который, строго говоря, был парнем «что увижу, в то и выстрелю», получалась хорошая команда для осмотра трупов. И, как ни странно, но и я, и Олаф, тоже вписывались в нее. У каждого из нас были навыки, которых не было у других, и вместе мы могли разузнать больше, чем по отдельности; не менее тревожащей мыслью было признать, что это правда.

Раны тянулись вниз по телу. Я не знаю, почему меня всегда так тревожат ранения половых органов, но это так. Там не было ничего особенного, простой порез, пересекающий его пах. Это не было увечьем, преследующим целью искалечить его, просто ещё один порез. Тем не менее, мне всё ещё хотелось отвернуться. Может, все дело было в предрассудках о наготе, в которых меня воспитывали, но мне казалось неправильным на это смотреть. Вы считаете, что я должна была бы уже преодолеть эти рамки, но я пока не сумела. Сексуальные увечья, даже непреднамеренные, продолжали меня смущать.

Олаф потянулся к телу, и в течение одного ужасного момента я считала, что он тянется туда, но он переключился на осмотр раны на бедре. Он исследовал эту рану не любовно, как другие, а просто просунул в нее пальцы, будто что-то разыскивая.

Он почти встал на колени возле стола, осматривая рану. Он погрузил пальцы настолько далеко, насколько смог, и с усилием прокладывал себе дорогу глубже. Ему даже удалось вызвать новую кровь.

-Что вы ищите? – спросил Мемфис.

-Эта глубже и края рваные. Вы нашли кончик лезвия внутри этой раны?

-Да, - и Мемфис наконец-то выглядел впечатленным.

Я тоже была под впечатлением, но я знала, где Олаф научился такому точному анализу.

-Ты узнал, что в этой ране сломалось лезвие, просто посмотрев на нее? – спросила я.

Он всматривался в меня, его пальцы все еще оставались глубоко в ране, он вывернул ее по краям, так что показались кровавые подтеки. Наконец-то его лицо не мог увидеть доктор, так что он позволил мне увидеть его мысли. Его лицо смягчилось и наполнилось жаром, вожделением, романтикой. Зашибись.

-Твои пальцы меньше моих, ты могла бы забраться еще глубже, - заметил он и встал, вынув пальцы с характерным звуком. Он закрыл глаза и позволил дрожи пробежать по лицу, которое он спрятал от доктора, но которое могла видеть я. Это была не дрожь страха или отвращения.

Я отвела взгляд от его лица и вновь посмотрела на труп.

-Я уверена, что доктор уже вынул из раны всё, что смог найти, ведь так, док?

-Да, но он прав. Я нашел кончик лезвия. Мы проанализируем его состав и, как мы надеемся, сможем узнать что-нибудь полезное.

-Остальные тела так же порезаны? – спросила я. Олаф все еще стоял, отвернувшись от доктора. Я передвинулась так, чтобы не видеть его лица. Я не хотела знать, что он думал, и была чертовски уверена, что не хочу видеть, что за мысли перетекают по его лицу.

-Вы закончили с этим телом? – спросил он.

-Я – да, а вот насчёт Джеффриса сказать не могу.

Олаф говорил, не оборачиваясь.

-Сначала ответьте на вопрос Аниты, потом отвечу я.

-Тела, с которыми я работал, похожи на это; некоторые хуже, одно не так уж плохо, но в основном хуже.

-Тогда да, - проговорил Олаф, - мы с этим закончили. – Его голос вновь был под контролем, и он обернулся, лицо опять стало безразличным.

Доктор накрыл тело. Тогда мы направились к столу номер два. Олаф по дороге снял свои перчатки и надел новые. Я не касалась тела, потому мне эта процедура не требовалась.

Следующее тело было почти таким же, кроме того, что мужчина был немного меньше ростом, более накаченный, с более светлыми волосами и кожей. Его тело было искромсано. Это были не просто раны; это было, будто какой-то механический монстр попытался его сожрать или… На теле, которое было отмыто и вычищено, намного легче рассмотреть повреждения, но мой разум всё равно отказывался их воспринимать.